Публикуем рассказ хорошо известной красноярским (и не только!)
любителям триатлона Галины Шиповаловой, размещенный в ее ЖЖ.
2012й за плечами, а поклоны ему не розданы. Между тем год подарил многое – события, эмоции, людей. По крайней мере три вещи в этом году я бы выделила для себя как основные. Но главное все же – это день 24 марта и все, что далее было связано с ним.
ЧАСТЬ 1. СЛУЧАЙ НА ТРЕТЬЕМ КИЛОМЕТРЕ
Не предвещало. Не настораживало. Никаких знаков, не было ничего, совсем. Просто поехали покатать туда, где это можно сделать посуху в Сибири в начале весны. То есть на шоссе. Решение ехать на шоссейном велосипеде, а не на байке целиком прагматичное. Так легче ехать в одном темпе с парнями.
Выехала из города, вел – из машины, прикрутила, отрегулировала, клац-клац! На месте встречи остановилась подождать ребят. Ребята подъехали.
– Ну что, Галина Сергеевна? По дороге в аэропорт или к Новому мосту?
– К мосту давайте. Там поменьше трафик, спокойнее.
Спорить с ГС опасно, особенно если ты опоздал. Так мы поехали к Новому мосту.
Ребята периодически отъезжали уже по равнине, заставляя мою правую бровь изгибаться в дугу. «Сколько уже катают, а все одно… Вместе едем, или как?». Всем известно – я люблю, чтобы все было правильно и поворчать (ой, dmitry_yurlagin свет твоей улыбки добрался до меня сейчас за 4000 километров:) )
Повернули на мост. Горка вниз, горка вверх. Машин почти нет. Отъехал вперед Саня, за ним – Костя.
Сигнал фуры за спиной заставил взять чуть к обочине. Но сердце не забилось сильнее. Я ехала как обычно – чуть правее белой линии разметки, а сигналы грузовиков, в общем, привычное для велолюбителя дело. Но пара секунд и бах – большая сила подцепляет меня и переворачивает! Я падаю, а через секунду… вижу свою стопу под колесом КАМАЗа.
..Вот так оно и выглядело – я сидела на асфальте, а моя правая нога лежала на асфальте. На дорожном полотне прямо под камазным колесом. Грузовик остановился.
В голове пронеслось – «Ну, вот и тебя». И – что это с последствиями. И что вес КАМАЗа – это огромный, просто огромный вес.
Инстинктивно я дернула ногу. «Чем дольше, тем… Чем дольше, тем…»…
– Назаа-а-а-а-а-а-а-ад! Назаа-а-а-а-а-а-а-ад!
(меня спрашивали, как сильно было больно, как это вообще было. Да, это сильно. Сильно больно. Но уже был адреналин и еще неведомая мне смесь гормонов, был сильнейший стресс, и все вместе – это не боль, это просто другое состояние, в котором ты существуешь. Все ощущения, все мысли тогда существовали в совершенно нештатных и уж точно бессловесных категориях. Сейчас я могу вспомнить боль по ночам в больнице, или ощущение нетерпения, когда ногу в гипсе из горизонтального положения приходилось хотя бы на короткое время опускать вниз. А ту боль – нет, ее я давно не помню).
Костя бросил вел и бежит. Понимаю, что меня скорее услышит он, чем водитель и снова кричу: «Назаа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-аад!..». (Я видела, в какой точке остановилось колесо, нужно было обязательно сдать именно назад).
Прошло, наверное, секунд двадцать (мне казалось – не меньше минуты, но реально наверняка было в два-три раза меньше). Он сдал назад. Я судорожно начала отлепливать то, что осталось от липучек и снимать велотуфлю. Моя правая ступня (вся) была четко справа голени. Ну – вот так вот сдвинута. Шевелились пальцы, это показалось мне невероятным. Вообще-то я ожидала увидеть месиво из кожи и костей. Со словами: «Извини… Я… я не хотел!..» подскочил водитель.
Я же поняла, что скоро грохнусь в обморок, достала из наручного кармана куртки телефон (заряд кончается!), выбрала номер и, со словами: «Саня. На. Звони Мусиенко, быстро, я сейчас сознание потеряю» всучила телефон Сане Сорокину.
Сижу на асфальте. Вокруг скачет ошалевший водитель, бормоча: «Подрезал… уехал…». Во мне же дорожка мыслей, что – все. Теперь есть «до» и «после». Что это может быть неисправимо и навсегда. Ступня. Сбоку. Е-мое – ступня, и сбоку! Далее доходит, что мы за чертой города, а это значит, что «скорая», пока они там определятся, из города ехать или из района, может быть вообще не скоро. Вспоминаю, как долго врачи ехали к Паше Крушенко, его сбили в 2008м на Емельяновском тракте.
А Костя уже поймал попутку. Прыг-скок. Саня со мной, Костя (кстати, привет любителям совпадений, у Кости Рачука раньше был ник – Kamaz) на месте, ждать ГАИ.
Нога прикрыта банданой. Ну что, теперь – звонить маме.
ЧАСТЬ 2. ОТРЯД ПОЗВОНОЧНЫХ
БСМП. Травмпункт. Ждем. Еще ждем. Для каждого дежурного врача пострадавший – рутина, для каждого пострадавшего травмпункт – ЧП.
Мысли крутились вокруг одного – а вдруг еще чуть-чуть, и будет поздно. Для чего конкретно может быть поздно, я могла только предположить. Но точно знала, что так бывает.
Поставили уколы, повезли на рентген. Я была ошарашена новостью, что не сломана ни одна кость. Это казалось невероятным (позже я неоднократно воздавала хвалу велотуфлям Sidi T2. Я написала письмо и отправила его представителю Sidi в России. Уверена, ногу спасли именно туфли. Их жесткая подошва. Ну то есть если говорить о чисто техническом моменте, не затрагивая тонкие материи).
Вывих таранной кости планировали вправить под общим наркозом, но после рентгена мне разрешили попить, а еще я съела карамельку. Из-за этого врачи постановили ждать четыре часа. Но потом решили попробовать вправить под местным.
Пока везли и обкалывали, шутила. Может пульсометр не снимать, ЧСС заодно проверять будете. Про вел, про большой грузовик (ох, сколько потом я сама наслушаюсь этих искрометных!) – отпустило напряжение после результатов рентгена. А еще мне хотелось показать, что я не бояка и могу сохранять присутствие духа.
– Вы же все… хорошо сделаете, ага?.
– Хорошо? Мне уже столько по поводу вас позвонили, что теперь только два варианта – или премию дадут, или с работы выгонят.
– Лучше премию.
– Ну а как же еще… Вы у нас из категории социально защищенных слоев населения. Будем стараться.
Ну вот, дожила. Блатной стала. Моя семья не рабочее-крестьянская (техническая и просто интеллигенция, раньше это так называлось. Родители – инженеры, обе бабушки – преподаватели, деды – один по части филологии, другой по части тренерской и административной работы в спорте), но у нас никогда не было знакомств «там, наверху».
Я чувствую неловкость, но только секунду. Отношение к пациенту у нас часто определяется именно фактом «звонка». И я ощущала себя гораздо спокойнее, зная, что сей факт повысит шансы исключить возможность наплевательства и безалаберности в отношении меня.
ЧАСТЬ 3. БАБА ЛИЛЯ
Вот, собственно, и все описание экстренной части ДТП.
Мои воспоминания от житья в больнице раскладываются на несколько кусков. Первый и главный – соседка по палате баба Лиля. Очень хотелось о ней написать, и я это делаю. Бабе Лиле 90. Две недели она пролежала с подвешенной кверху рукой. Что на мне не что иное, как велотрусы, она распознала на раз.
– Вы… занимались спортом? Велоспортом?
– Не-е! Видела по телевизору, в таких же трусах ездили.
Уже через пару часов по обрывкам телефонных разговоров она сообразила, где я работаю, и спросила, как дела у министра. Всю жизнь Лиля проработала учителем математики и сохранила восхитительную ясность и живость ума. Потрясающая женщина! Пожалуй, с ней одной в палате мне было интересно общаться. Койки стояли рядом, мы подшучивали друг над другом. Иногда я съедала полпорции ее обеда.
– Галь… Я ведь… Не Лиля. Я знаешь кто? – спросила она меня как-то.
– Да уж догадываюсь! – ответила я, предвкушая следующий ход.
– Правда? – она оживилась. – А откуда?
– Ну а вы думаете вы одна такая наблюдательная, с велотрусами?
Мы посмеялись. Баба Лиля назвала свое настоящее — еврейское — имя.
После операции баба Лиля трудно отходила от наркоза (общего наркоза), а когда почти отошла, медсестры пришли ставить обезболивающее. Одна из них бесцеремонно, как это получается, может быть, только у людей, регулярно имеющих дело с больными стариками, бросила:
– Бабушка, а что к тебе дети-то не приходят? Нет что ли?
Спиной к бабе Лиле, лицом к окну я лежала, и не могла вдохнуть. Пронзило настолько сильное ощущение невозвратности, ужаса и грязности этого вопроса, что ком к горлу подкатил мгновенно.
Секунда. Другая долгая секунда. По моему виску и переносице уже стекало, и тут баба Лиля прохрипела: «Трагедия…». И больше ничего.
Я не представляла, куда вообще здесь можно деться.
..Ее навещал муж, ее выписали чуть раньше меня. Они поехали домой на общественном транспорте, по мартовскому гололеду. Последние дней пять я отдала в ее распоряжение плеер, на который помимо музыки был закачан весь дормановский «Подстрочник» (здесь — ссылка на видеоверсию) Лилианы Лунгиной. Баба Лиля слушала с удовольствием, только треки шли не по порядку, потому что iPad вредничал.
Мы обменялись телефонами, и через неделю после выписки я позвонила им. Было очень радостно поговорить. Но когда ее супруг вдруг начал рассказывать про проблемы ветеранского спорта, я подумала: «Вот теперь еще будет названивать и все мне выговаривать».
Этого не случилось.
ЧАСТЬ 4. И ТАКИЕ БЫВАЮТ УЖИНЫ
Из моего пребывания в БСМП можно вообще сделать отдельную историю. Пока мне не привезли костыли, я прыгала до туалета с помощью стула, опираясь на него руками. В палате я была единственной ходячей и потому выполняла несложную «работу по дому». Когда к нам привезли тучную женщину, я ночью вставала с постели и тыкала в нее костылем. Минут на десять она переставала храпеть. Другая пациентка каждый день рассказывала про свой сон, в котором она не купила виноград, «и вот видите – теперь здесь лежу». Я узнала, что в другом конце коридора лежит парень, «вроде тоже велосипедист». Сбегала в гости. Оказалось, бээмиксер из Москвы (!), он приехал в Красноярск потренироваться в «Спортэксе». Переломал руки.
Мой лечащий врач, несмотря на жалобы и боли во все более неразгибающемся колене не направил даже на УЗИ. «С коленом?.. Потом, потом». При выписке я не обратила внимания на то, что жалобы никак не отражены в истории болезни. В дальнейшем это существенно осложнило (и, думаю, еще осложнит) борьбу за выплату компенсации страховой компанией за ущерб здоровью. Борьба предстоит через суд, так как «Альфа-страхование» возместила мне за имущество (вел всего 2500 руб, а в возмещении вреда здоровью вообще отказала!
А, еще был совершенно анекдотичный эпизод, когда мою маму не пустили в приемный покой, потому что она опоздала минут на пять. Она выехала от Красмаша в 17ч, два часа протряслась в пробках на автобусе с банками-склянками и приехала в БСМП в момент, когда посещения закончились. Ну как анекдотичный – сейчас, да, а тогда я поскакала вниз ее встречать, уверенная, что все удастся уладить. А мама уже на повышенных тонах с охраной, а те – на принцип. В итоге я сама завелась, взяла пакет с едой, а куда его девать при двух живых костылях? Ну, как-то приспособила, пошла назад, и метров через пятнадцать ка-ак плюхнусь на скамью в коридоре, ка-ак зареву! Очень обидно было за маму.
После минут десяти навзрыд возвращаюсь к охране и, со словами что-то вроде: «Бери и ешь!» ставлю пакет с едой им на стол.
– Га.. Галя… Ты чего?..
Это мама.
Я:
– Пусть! Едят!
Поворачиваюсь и улепетываю на фиг.
Такая история.
Минут через десять заходит мама в палату. Посмеялись. В этот день до меня дошло, чт в день ДТ я не то чтобы не плакала я даже не думала плакать.
Если что-то меня задевает касаемо мамы – бойтесь, люди.
ЧАСТЬ 5. В ГИПСЕ И БЕЗ НЕГО
За те полтора месяца, что я была в гипсе, я научилась ловко «бегать» на костылях, шпунять ими кошку и всего раз опасно споткнулась дома о порог туалета (который в общем давно приноровилась перепрыгивать). Еще в БСМП я начала выполнять доступные физические упражнения – на пресс, спину, отжимания с упором на коленях и всякие штуки, оставшиеся в памяти из шейпинга на разные группы мышц бедра. Понемногу. Хотелось быть в тонусе! Начитавшись инета по поводу своей травмы я прикинула, что к концу лета хорошо бы ходить, не хромая. Кто-то выражал сочувствие по поводу «сезона насмарку», люди, какой сезон? Что за категории, мне это было совершенно не понятно. Я благодарила Бога, что все ТАК складывается, главное было – максимально восстановиться.
За те полтора месяца, что я была в гипсе, мне была сделана операция на колене. Да, оказалось, что чинить нужно не один, а два сустава! Здесь совсем отдельная история, скажу же только одно – человек, оперировавший меня, это Доктор с большой, огромной буквы. Я благодарю Бога, что меня вел именно он.
За те полтора месяца, что я была в гипсе, я поняла, что человек на больничном со сломанным «чем-то» – это не «человек с такой штукой на руке/ноге, но в общем – нормальный», а что это реально очень ослабленный человек. Первое время меня просили сделать что-то по работе. Я могла провести за компом минут двадцать. Все! Это было реально тяжело, меня всегда тянуло только лежать. Все силы организма шли на восстановление.
Для реабилитации мне нужно было делать статические упражнения – нереально много. Ну просто нереально! Нужно было держать прямую ногу на весу, подняв ее сантиметров на десять от кровати – внимание! – 50 раз по 1 минуте. По одной минуте. И так – четыре раза в день. Это 200 минут чистого времени. Три часа и 20 минут чистого времени.
Я начала с 10х15 сек. Нога ходила ходуном. Потом по 20, по 30 секунд. Когда я перешла на верное поминутное, то чувствовала себя героем – да неужели возможно?! Так каждый следующий день превратился в соревнование с предыдущим – мне нужно было поставить новый рекорд. Я просыпалась, делала разминочные 20 подходов (я все же не разбивала по 50, а считала общее количество за день. А чтобы не сбиться, делала зарубки на листочке). Через какое-то время еще подходы, перерыв, еще подходы… На отдых я давала себе 15 секунд, таким образом за 12-минутный цикл я делала 10 подходов, после чего минута отдыха – и новый отчет. Каждый пятый я делала на здоровую ногу, чтобы у нее не развился комплекс неполноценности. Моим рекордом стало 170 повторений за день.
А еще для реабилитации колена мне было необходимо крутить педали! Так велосипед вернулся в мою жизнь гораздо раньше, чем я могла предположить. vladimir_mr ривез мне велостанок. Сначала крутила на «топталках», снимая гипсовую лангету, закрепляя голеностоп эластичным бинтом и надевая сланец. Потом было первое счастье – нога вошла в кроссовок! Второе счастье наступило примерно через неделю – нога вошла в велотуфлю! О боже, я могу сменить «топталки» на контакты!
Так у меня дальше и пошло – сплошное счастье. Счастье наступания на стопу целиком. Счастье первого робкого переката при ходьбе. Счастье снова сесть за руль. Счастье сменить станок на весенний воздух острова Татышев.
..Не прошло и двух месяцев, а я была снова в седле, в самых смелых мечтах не представила бы такого! Дело было в самом факте – я могу. В моем восстановлении вообще очень многое дали именно вот эти эмоции возвращения, эмоции «первого шага».
В общем, шило в известном месте получило новый импульс. Через пять дней после первого выезда на Татышева (конечно же я добиралась туда на машине. А вообще мой день тогда день состоял из физиопроцедур, лечебной физкультуры, занятия на тренажерах, вела на Тат и разных дел, которые с моим возвращением за руль отчего-то постоянно имели место) я не могла удержаться от попытки побегать. Двести метров, и вот оно – новое счастье!
Мой больничный длился три месяца. Последнюю его неделю я провела на Беле – мы довольно хорошо провели первую в Хакасии МТБ-многодневк «Пять дней ветра»
Случилось так, что штаб-квартира гонки как родилась по моему адресу в августе 2011, так у меня и прописалась. Сходняки оргкомитета проходили у меня сначала потому что я одна была безлошадная, потом – потому что неходячая 🙂
В середине июля я стартовала (с единственной целью – дойти до финиша и не навредить) в триатлоне-спринте, в начале августа – в двух гонках чемпионата края по велошоссе, в а сентябре – на чемпионате России по дуатлону.
Все это великолепие омрачало одно – я не могла полноценно плавать своим любимым брассом. Учитывая, чем вообще могло обернуться весеннее происшествие, я думала об этом лишь с иронией и благодарностью.
«Ну, ты полностью восстановилась?» – спрашивают. Нет, как раньше не будет теперь. Но я хочу в этом (2013) году снова пройти «половинку» Айрона. Я думаю, это вовсе не будет полезно, совершенно не знаю, как на это отреагирует нога. Но я хочу это сделать.
ЧАСТЬ 6. МОИ ЛЮДИ
Это так важно. Меня поддерживали близкие и, как раньше думалось, не то чтобы, люди. Это так важно. Самые мелкие мелочи, если казались таковыми с вашей, друзья, стороны, или если просто посмотреть отвлеченно, превращались для меня в очень значимые вещи.
Одно из самых ярких эмоциональных моментов моего пребывания в БСМП – цветок от gulih. Цветок! Один, красивый, яркий, красный. В этих обшарпанных, тусклых и печальных стенах он смотрелся гигантом из другого мира. Жаль, не сфотала. Его величество сияло на прикроватной тумбочке.
Или когда прямо со Столбов компашка завалилась. Проходили партиями, по трое. Шутили про скакалку (надо было купить, я бы правильно поняла).
Человек, не так давно ставший товарищем по спортивному оружию, предложил помощь и ешил один из наиважнейших для меня вопросов.
А этот визит дорогих мне супругов Димы и Жени Стрига в палату ФМБА? Заявились с коробкой пирожных (а просила всего парочку!) и ноутбуком. Ну, тут уж фото остались:)
Еще кинодиван у Летчика air_man1. Что смотрели – не помню. Помню, что весь фильм считала подходы по минуте.
И как у Димонстеров смотрели что-то в их суперHD и я сняла лангету, а потом чуть без нее не утопала, смелая.
Что еще? «Кока-кола» в палату, до этого мог додуматься только один человек:) А Лена Комлева, которая за мной всё — и костыли (ау! Ты их еще не забрала!), и куда отвезти, и… Хотя с другой стороны как бы она без меня 5ДВ провела 🙂 Про родных вообще молчу, а то портянка совсем длинной станет.
А еще есть человек, общение с которым доставляет мне исключительную радость. Безотносительно чего бы то ни было. Наше знакомство – прямое следствие описываемых событий.
—
Говорят: «Не спрашивай: «за что?», думай: «зачем?». Для чего. И я говорю: «Спасибо». Спасибо за это. Сказать, что я приобрела больше, чем потеряла не правильно – вещи несопоставимые. Но, правда-правда – я приобрела.
P.S. Только не кидайте ссылку моей бабушке, пожалуйста. Ей сказали, что я упала с вела сама.
