Геннадий Шурупов (Новосибирск)
В прошлом году, когда я только начал пробовать силы в местном кросс-кантри, перед стартом одной из Новосибирских велогонок я подслушал разговор двух велосипедистов любителей, один из которых, отвечая на вопрос своего собеседника: «Где все?», произнес: «Все в Красноярске»
Вообщем прошел ровно год и я в попытке разобраться «чем же в Красноярске намазано, что все туда едут» запихиваю упакованный в велочехол велосипед на багажную полку поезда «Москва — Улан-Удэ».
Но хватит словесных прологов перейдем к самой гонке.
На старте стоит яркое разноцветное человеко-велосипедное море.
• Перед стартом нужно выбрать ориентир – знакомого гонщика, коллегу/соперника по Кубку сибирских городов, который был бы примерно равным мне по функциональной готовности или немного сильнее меня, но не на столько, что бы цинично бросить меня обессиленного умирать на одном из этих ста суровых Красноярских километрах.
Впрочем, как показало развитие спортивно-драматических событий, с задачей быть покинутый силами в середине дистанции я справился вполне успешно сам и без посторонней помощи, но обо всем по порядку.
Заранее, то есть ещё до прибытия в Емельяново в качестве путеводной звезды моей безжалостной мазохистской одиссеи был выбран известный гонщик Виталий Некрашевич, который хоть и не успел засветиться на стартах Кубка этого года, но чья спина в конце прошлого сезона частенько мелькала у меня прямо перед глазами. Еще один мой сосед по финишным протоколам прошлого сезона Кирилл Родионов, с которым я поделился выбором ориентира для своего жизненного пути на ближайшие четыре (как я думал) часа, пытался предостеречь меня от этой, как оказалось впоследствии, страшной ошибки, охарактеризовав Виталия как лютого марафонца.
Однако уже на старте блуждая глазами по бесчисленным разноцветным шлемам и черным очкам участников, а также по расстегнутым от жары велоджерси участниц ни в одном из этих предметов велосипедных туалетов я не обнаружил Виталия. Поиски другого ориентира успеха также не принесли, хотя по идее знакомых лиц должно было быть и много, но все они были защищены темными очками и незнакомой короткой велоформой, вместо привычных валенок и телогреек, которые я мог запомнить по минувшим у нас в Западной Сибири соревнованиям.
Не переставая искать глазами Некрашевича или, хотя бы, кого-то похожего на него я разместился в относительно пустое место толпы стартующих, оказавшись сразу за Алексеем Кирьяновым и Анжеликой Цветенберг.
Разумеется в качестве попутчиков эти два ярких представителя Горно-алтайского кросс-кантри не рассматривались по вполне понятным причинам: Алексей в качестве соперника-ориентира мог привлечь своими гламурными носками в голубой горошек, кого-то из соответствующей элитарной категории, но никак не меня, несмотря даже на мой розовый шлем. А традиционно великолепная Анжелика назвала мои самодельные прикрепленные к раме энергетические батончики – какашками, и также традиционно посмеялась над моим бананом, который я умудренный опытом прошлых насмешек попытался спрятать, прикрепив на малярный скотч под седлом. После этого ни о какой совместной езде не могло быть и речи.
Пять минут до старта. И вдруг знакомая желто-зеленая джерси вклинивается в плотный строй любителей велосипедных самоистязаний – НЕКРАШЕВИЧ! Виталий… если бы я тогда знал чем все это закончится, эх.. лучше бы ты одел другую футболку и я бы тебя не узнал на старте..
Воодушевленный появлением потенциального маячка я вместе с разноцветным потоком, разливающимся словно половодная река по улицам поселка Емельяново принял старт.
Старт, как объявили организаторы, был техническим, то есть по моим понятиям таким, что бы участники растянулись на безопасное расстояние избежав опасного чреватого массовыми завалами кучкования. Однако мои преставления о техническом старте разошлись с реальностью, так как разницу между техническим и обычными, наверное гуманитарными стартами я не ощутил: Народ ровно также, как и в любой обычно гонке с сумасшедшей скоростью начал нестись вперед. Перепутал ли водитель машины-лидера педали или километры в час с милями я вряд ли узнаю, но лидирующая группа, пожалуй превосходящая по численности весь состав участников Кубка сибирских городов, уносила от меня желто-зеленую майку Виталия словно попутный ветер уносил парус чайного клипера Ост-индийской торговой компании от дряхлой пиратской шхуны.
Мне бы успокоиться и включить разум, так нет: Жажда наживы в виде хорошего времени визуализировашись в бразильских тонах майки Неймара академгородковского велоспорта — Виталия Некрашевича не смотря на все мои анаэробные усилия, удалялась все дальше и дальше. Однако я не сдавался и продолжил крутить педали. Послестартовая зона истерического темпа закончилась, интенсивность педалирования окружающих меня господ и дам уменьшилась, как и их окружающее количество и я начал искать свое место в одной из формировавшихся команд.
Где то метрах в трехстах впереди по курсу Виталий, словно бурлак на Волге, тащил на своих могучих плечах одну из таких групп. После финиша, устно, а потом и в отчете, Виталий сетовал на собаку, которая долго бежала перед его передним колесом и покинула смену, только когда Виталий грубо наорал на радостное животное, после чего милый пёсик еще долго бежал за задним колесом велогонщика, словно не понимая за что на него накричали. Странное поведение Виталия, проявившееся в неприятии выхода на смену животного не прошло не замеченным другими участниками группы.
После этого инцидента следовавшие в группе Виталия гонщики, чтобы не нарваться на грубую брань спортсмена из Новосибирского Академгородка не рискнули выйти перед ним на смену. Вот так Виталий впоследствии возмущавшийся приспособленчеством не желавших лидировать партнеров по группе, только сейчас узнал причины своего многокилометрового одиночного лидерства.
Моя же группа из 5-6 человек где то на десятом километре была настигнута бодрым потоком могучих тел численностью около тридцати касок, в который мы все влившись набрали хороших ход и устремились куда-то вдаль, где меня ждала еще неизведанная гравийка, ручей и вмордуветроносный второй асфальт.
Сил казалось было еще много, пульс, наконец-то, по ощущениям первый раз после старта спустившись из стратосферы вошел в кислородную зону и я даже набравшись наглости, разок вышел на смену, почувствовав себя матерым шоссевиком. Подъемы проходились спокойно, на прямых уютно сиделось за спинами товарищей по группе. Ничего не предвещало неприятностей.
И вот она — её величество гравийка. Группа начинает рваться.
На обочине стоит Виталий Некрашевич и задумчиво смотрит на велокамеру, которую держит в руках. Судя по степени задумчивости и тому, что камеру он уже успел вытащить – стоит он не меньше трех минут. Мысленно офигиеваю от формы Виталия, теперь уже не от зелено-желтой, а от функциональной и еду дальше.
Отвлекшись от мыслей о Некрашевиче, я через некоторое время замечаю, что оказался во второй группе и чрезмерно переоценивая свои силы (а к моему отчету можно смело прикрепить хэштэг «самонадеянность») пытаюсь догнать уходящую голову в составе 3-4 человек и конечно опять плотно залажу в анаэроб. Крутя педали на пределе возможностей удается догнать только пару отколовшихся от ушедшей четверки велогонов, причем оглянувшись назад понимаю, что я привез к ним еще и добрую половину отставших.
Едем дальше – пульс вроде успокоился. Опять разрыв цепочки, опять я цепляюсь за голову – усаживаюсь в группе из 5 человек, в том числе с участием девушки едущей в тандеме за высоко и широкоплечим парнем.
Ветер становится сильнее, камни становятся больше. Лидеры пытаются поймать участки понакатанней – без больших булыжников, постоянно идут перестановки траекторий. Тем временем прошло два часа гонки. Велокомпьютера у меня нет, поэтому пройденное расстояние я решил мерить по часам. Расчет простой: На стартах кубка по КК, о существовании которого большинство участников Красспорта вероятно даже не догадывается, лучшие гонщики категории «Элита» в конце своего последнего четвертого круга дистанции или догоняли меня или максимально ко мне приближались. Следовательно если победитель проедет марафон около 3 часов, то я должен проехать его за 4 часа. То есть, 2 часа это ровно половина дистанции. И вот приближаясь к половине дистанции в составе группы, сидеть на хвосте которой мне удавалось исключительно благодаря приложению максимальных усилий, я решил знаете чем заняться? Я решил потренировать интервалы.
Происходило это следующим образом: Незаметно я начинал отставать от последнего участника группы и когда упахавшийся мозг наконец то «прогружал» полученную от глаз информацию о моем отставании, расстояние от впередиидущего гонщика этой ударной группы успевало вырасти примерно до десяти метров. В попытках достать уходящую команду я совершал новый изнурительный рывок и на грани возможностей опять садился на колесо последнего участника. Однако сбавив темп, что бы отдохнуть за спинами группы, через некоторое время я вновь осознавал, что опять отстал метров на десять – пятнадцать и вновь следовала интенсивная погоня.
После последнего интервала, которых было четыре или пять в моей голове вдруг наступила поразительная ясность. Мне вдруг стало понятно, как божий день, что я больше ехать не могу. До конца гравия в этот момент оставалось пара километров.
Надо сказать, что продолжительность моей самой длинной тренировки была ровно два часа. Больше я просто не ездил, поэтому неудивительно, что осознание того, что гонка для меня закончилась, наступило именно в тот момент, когда цифры на моих часах показали ровно два часа с начала гонки! То есть я можно сказать финишировал на своей двухчасовой гонке и приступил к заминке или закатке, кому как нравиться.
Я снизил скорость раза в два-три, не торопясь оторвал от рамы самодельный батончик, который в попытке развернуть выронил на дорогу. И хоть батончиками я запасся как минимум на пару таких марафонов, боясь заголодать начитавшись пугалок организаторов – я руководствуясь больше желанием слезть с отбившего седалище вибратора именуемого спортивным седлом, чем жадностью, покинул велосипед, положив его на бок и походкой робота Вердера (привет из 80ых) прогулялся за выпавшим батончиком.
С этого момента все то, что я добыл непосильным трудом на протяжении половины гонки полетело в тартары. Сначала мимо меня пронеслось двое озверелых пыльных гонца, один из которых громко выругался на мой диагональный маневр, совершенный перед его носом в попытке сесть на велосипед. Потом поднимая пыль, пронеслась еще группа человек из восьми. Дальше скорости обгоняющих становились все тише и тише, что однако не давало мне даже намека подумать о том, что бы запрыгнуть к кому то за спину.
А я ехал и ел. Я ел один батончик за другим. Пил воду и ел. Пил изотоник и ел. Я съел штук пять батончиков и два банана. Не скажу, что бы я сильно заголодал, зато совершенно точно, что сильно обожрался. Наверное, так я заедал свою неудачу. Набив живот крутить педали стало еще труднее. Осталось еще пара батончиков и два банана, навалом воды, литр из которой я так и довез до финиша вместе с половиной бачка изотоника (Привет от мальчиша-плохиша всем обезвоженным)
Только я съехал на поле, как мимо меня стрелой невозмутимо пронесся Виталий Некрашевич на колесе которого с выпученными от напряжения глазами сидел, на свою беду зацепившийся за него «рюкзак». Что то знакомое было в его глазах… Это были глаза человека не сильно отдающего отчет своим действиям, я словно заглянув в зеркало прошлого узнал их – это были мои глаза десятиминутной давности.
Мимо меня продолжала проноситься вереница велосипедистов, а я вяло перебирая педалями только и думал, чтобы не остановиться и хоть как то продолжить крутить их, о сохранении же какой-либо скорости речи категорично быть не могло.
Однако где то за километр до ручья я немного оклемался и прицепился за опередивший меня тандем. Впрочем, прокрутив за ним метров пятьсот я понял, что не готов к продолжению издевательства над своим организмом и снова продолжил вяло перебирать педали ногами как привередливый ребенок манную кашу ложкой. После ручья я под предлогом затяжки велотуфлей, а за время гонки они у меня и правда разболтались и начали тереть пальцы, сел на траву и оглянулся назад на переправу. Мимо пробегали бодро запрыгивая на велосипеды разные люди, кто эти люди и зачем они здесь… Я не утруждал себя поиском ответов на эти странные вопросы, я просто сел и поехал дальше.
Второй асфальт продолжил моё печальное докатывание во время которого я периодически пытался запрыгнуть к кому-то на хвост и продержаться хотя бы пару сотен метров.
Наконец меня догнала группа таких же как и я «калек», один из представителей которой в знакомой джерси «алтай-циклин-тим», имя которого я увы боюсь напутать, гостеприимно предложил присоединиться к этому величественному и неторопливому шествию: «падай!» И я ускорившись в два раза, воспользовался этим заманчивым предложением сел к нему на колесо. У него то я и подсмотрел одну полезную технику педалирования. Гостеприимный Барнаулец выстегивал ногу и крутил педаль пяткой. Увы, но в дальнейшем мне также пришлось неоднократно пользовался этим способом вращения педалей, потому что к крайней усталости практически в самом начале второго асфальта добавились ещё и судороги и если судороги икр меня не удивили, то дебютировавшая судорога боковых поверхности левого бедра застала меня в расплох.
Вот тогда то я и перенял этот опыт. Гонщики нашей замученной судорогами группы периодически совершали странные движения, то выстегивали ноги, то в странных позициях вставали на педали, то вообще прекращали их крутить.
Один старший ветеран, двигавшийся со мной параллельным курсом, верхушки подъемов преодолевал исключительно пешком, правда потом бодро догонял меня на спуске и равнине. Во время очередной тактической борьбы с судорогой своего левого бедра я вынужден был совсем остановиться и остался один. А меня продолжали обгонять и обгонять участники. Всю глубину своей стартовой самонадеянности, если не сказать более точно и грубо я осознал, когда меня обогнал участник на 26ых колесах в домашних трениках и на топталках. Малейшая попытка прилагать усилие левой ногой, заканчивалась очередной бессчетной судорогой.
За пару сотен метров до финиша я все таки решил немного подналечь на педали, что бы сделать финал своего марафона более фотогеничным, однако тут же судорога, словно дождавшаяся команды «фас» служебная собака острой хваткой вцепилась мне в бедро, в результате чего финишный створ мне пришлось пересекать вообще выстегнутым из педали.
•
На награждении местная девушка названная местной вокалисткой пела что то про несчастную любовь. Тогда я не понял, какое имеет отношение данная тема к празднику спорта и только дома догадался о выборе песни: Не знаю насколько велоспорт это прямо таки любовь, но если так, то в этот день любовь к веломарафону у меня, созвучно песне, точно была не взаимная.
• Причем девушка, да простят меня её фанаты, если таковые существуют в природе, в чем я очень сильно сомневаюсь, пела примерно так же как я ехал марафон. Вообщем, спасибо организаторам так тонко подобравшим песню и саму вокалистку звучащую в унисон моему спортивному результату.
Мое время на финише 4 часа и 17 минут с копейками. Хоть спорт как и многое другое не терпит сослагательного наклонения, но если бы не моя бездумная гонка на первой половине дистанции с намного более сильными велогонщиками, то из 4 часов я должен был выезжать. Возможно это тот временной лимит, который и будет моим планом на следующий Красспорт.
• Спасибо организаторам за такое яркое запоминающееся событие в жизни нескольких сотен любителей велоспорта.
