www.sports.ru
Интервью с человеком, который много лет назад пересел с лошади на велосипед. Владимир Гаврилов — чемпион СССР по пятиборью, триатлет и тренер.
Мое общение с Владимиром Гавриловым началось с телефонного звонка. Я попросил его об интервью, а он пригласил приехать на Коломенскую и посмотреть на «пятно», где тренируется его команда. «Как бы не запятнать себя», — прокаламбурил я и, конечно, же согласился приехать.
Мы встретились в большом фитнес-клубе, эдакой фабрике железа и пота. Это огромный ангар со стройными рядами беговых дорожек, гирь и блинов. И посреди этой гигантомании — инородный отсек с разномастными велосипедами на новеньких станках. «Вот тут наше пятно, наш IronDrive, здесь мы и тренируемся», — показывает Владимир. Это в последние годы Гаврилов переключился на тренерскую деятельность, а при Советском Союзе он был сначала пловцом, потом пятиборцем и триатлетом.
Гаврилов — Впервые мы собрались вместе в далеком 1988 году. Мы — это действующие и бывшие спортсмены — пятиборцы, триатлеты и велогонщики. Возникла мысль объединиться в некое подобие клуба для подготовки к серьезным стартам. Уже тогда мы знали про Ironman и стремились проверить себя, пройти нечто подобное. К тому моменту многие из нас прошли советский аналог Ironman — гонку Транс-Эстония. Сейчас в этом месте в Отепя проходят соревнования TriSmile, в которых традиционно участвуют много российских атлетов. Мы назвали наш клуб SBR88, хотя особо себя не афишировали. В СССР триатлеты ведь не получали специальной поддержки. Триатлон в то время — неолимпийский вид спорта, и до первой олимпиады надо было ждать еще годы. При этом в СССР всегда были сильные пловцы, велосипедисты и бегуны. Так что в желающих попробовать себя на длинной дистанции недостатка не было.
Гаврилов — Ironman как образец длинной дистанции зародился на Гавайях: были взяты максимальные расстояния: марафон в беге, 180 км — средняя протяженность этапа Tour de France, а вот дистанцию по плаванию определить не могли, так что решили плыть до маяка. Вот так все и началось. Ну а мы попали здесь на стык эпох, к нам пришли модные веяния с Запада, и многим захотелось попробовать. А попробовать было кому — в самом начале 90-х гремела слава наших пловцов, и советских велогонщиков хорошо знали в мире, ну и марафонцы были еще конкурентны. При этом в СССР существовал достаточно четкий возрастной ценз, и в 25 лет тебе уже не давали работать на профессиональном уровне. Надо было уходить в тренеры или думать о других вариантах. Вот именно эти люди, не удовлетворённые в своём спорте, не смирившиеся с окончанием профессиональной карьеры, и составили костяк тех советских спортсменов, которые замахнулись на первые Ironman. Все бы хорошо, но страна была закрыта, и поэтому с поездками были сложности. В 1987 году Олег Лядов съездил на Гавайи (Ironman World Championship традиционно проводится в местечке Кайлуа-Кона на Гавайах — Прим.), в 1990 — Сергей Якушев, но это были единицы. Все изменилось в 1991 году.
Могли унижать — предлагать кройку, шитьё или шахматы
Гаврилов — Проблема отсутствия особого интереса к длинной дистанции в нашей стране в 1980 – 90-х годах коренилась, в первую очередь, в менталитете профессионального атлета. Все работали только на результат, выкладывались в своих видах спорта. И когда ты приходил, к примеру, в марафонский бег с результатом 2 часа 30 минут, то тебя просто выбраковывали, так как это очень слабый неконкурентный результат. А сейчас с таким результатом можно чуть ли не Московский марафон выиграть. Так же дела обстояли и с пловцами: если ты не плыл на уровень мастера спорта международного класса, то тебя выбраковывали и предлагали заняться чем-то другим, пока не поздно. Могли предложить и что-то откровенно унизительное, например, кройку, шитьё или шахматы.
Мы сидим в кафе фитнес-клуба. Час дня. Вокруг снуют десятки людей. Трафик — как в метро в час пик. Только большинство людей разгорячены не духотой подземки, а тренировочным сетом с железом или на беговой дорожке. Владимир привел с собой пятиборца Алексея Савченко и велосипедиста Александра Колыбина. Ребята основательно погружены в тему. Каждый пытается добавить к дискуссии что-то свое.
А на Западе это все присмотрели, модернизировали и уже внедряли как свои технологии
Подготовка любителей на Западе — это огромный бизнес. Но в России она имеет, так сказать, местечковый характер. Каждый бывший и нынешний спортсмен, который хоть чего-то добился, — а есть ведь и такие, кто ничего не добился, — тренируют других атлетов и заявляют о себе таким образом. Обо всем этом мало информации. В Россию начинают приходить западные игроки. DavidWardenCoaching, к примеру. У нас в 90-х было так, что приходил иностранный бизнес и съедал все остатки, которые находили на осколках СССР. Потом, после экономических кризисов и волн усиления государственного протекционизма, западные игроки или вообще уходили, или сильно ужимались в объемах. Не получится ли так, что рынок триатлона и, в частности, подготовки к Ironman, тоже прогнется под крупные иностранные компании? Или произойдет укрупнение игроков на рынке? Появятся ли серьезные школы в России, из которых будут выходить будущие победители мировых гонок?
Гаврилов — Вопрос большой и интересный. Хочу сказать, что у нас в России есть ЦиклON (Всероссийская система спортивной подготовки любителей и профессионалов по циклическим видам спорта — Прим.). Это достаточно основательная и эффективная школа, которая работает по понятной методике и с понятными результатами своих учеников. А что касается зарубежного опыта, то весь этот революционный прорыв на Западе был связан с тем, что стало возможным собирать и анализировать огромное количество данных по работе спортсменов, изобретены средства индивидуального контроля, с помощью которых мы в комплексе можем видеть пульс, скорость, частоту и многое другое. Появилась система анализа. Школы на Западе в основном основаны профессионалами, бывшими триатлетами. Первыми начали Дейв Скотт и Марк Аллен. Они имели свои структуры, которые тренировали дистанционно, но можно было и приезжать в специализированные лагеря. По сути дела, это все сейчас копируется и у нас в России. Дэвида Уордена презентовали в России TriLife (крупнейший любительский клуб триатлона в России — Прим.). Они первые заметили эту методику, и она им понравилась. Основательная, методика имела свою базу и исследования. Во многом те люди, которые привели Уордена в Россию, не знали о методике, которая существовала в СССР.
А что можно сказать о советской методике? Большие объёмы и упор на силовую работу?
Гаврилов — Ну, не всегда. Советская методика была достаточно универсальной, гибкой, с большой базой.
К разговору подключается мастер спорта международного класса по современному пятиборью Алексей Савченко.
Савченко — Дэвид Уорден, кстати, не отрицает, что 60 % его методики, если не больше, основано на советской школе подготовки атлетов 1960-80-х годов.
Гаврилов — Во многих видах спорта мы являлись лидерами по методике и по всем медицинским аспектам. Скажем, в 80-е годы в нашей стране был предолимпийский — олимпийский бум. И очень много современных наработок были созданы советской школой именно в те годы. В триатлоне это не получило сколько-нибудь серьезного развития, так как чуть позже страна стала сыпаться, и было не до этого. Но благодаря этим методикам мы оставались конкурентными. А сейчас все эти советские наработки пришли к нам обратно уже как западный образец. Потому что у нас в стране все эти гаджеты, аналитика и так далее — вся эта система уснула на какое-то время.
— Вот лучше об этом расскажет Саша Колыбин, — Владимир включает в разговор еще одного собеседника. — Отец Саши один из самых известных людей в отечественном велоспорте. Он занимался становлением велоспорта в южноамериканских странах. То, что ребята, к примеру, из Колумбии, сейчас так хорошо едут, — это заслуга Сашиного отца, который создавал там школу.
Колыбин — Я хотел рассказать про технологии, которые вернулись к нам с Запада. Та же насадка на руль была придумана нашим тренером. Контактные педали были разработаны у нас еще в 1970-х годах. То же касается дисковых колес… Но широкого применения это все не получило. К тому же вопрос о получении западных патентов тогда не стоял. А на Западе это все присмотрели, модернизировали и уже внедряли как свои технологии.
Гаврилов — Понятно, что не у всего корни здесь, в России. Но очень многое изобреталось и опробовалось именно в СССР. Вот расскажу вам про нашего товарища Дмитрия Буткова, который сейчас главный тренер сборной по триатлону. Он сам начинал с нами и занимался современным пятиборьем. Он эти методики советские хорошо знает. Его отец был руководителем научно-технической бригады и работал на самом передовом рубеже научного прогресса в области циклических видов спорта. Он был на острие с точки зрения медицины, изучения физиологии. Он понимает, что делать, и ему сейчас удается поддерживать достаточно высокую конкурентоспособность нашей сборной. Возьмите, к примеру, Полянских, Брюханкова. Но чего-то в тоже время и не хватает.
Понятно. В 1970-80-х был рассвет, в 1990-х стагнация, а сейчас пытаемся догнать?
Гаврилов — Шаги наши очень большие: мы не догоняем, мы — летим. Никто просто не осознает, что происходит. Но при всём при этом в некоторых вещах Запад уходит все дальше от нас, и нам будет сложно его догнать.
В 1990-е годы наш человек открыл для себя зарабатывание денег как цель в жизни. Сейчас происходит переосмысление
Если говорить про триатлонный бум — и тем более беговой бум — с чем вы его связываете? Недавно в одном из интервью Владимир Волошин из Ironstar связал эти явления с низкой корпоративной культурой в России. Человек занимает тысячное место на марафоне и получает большее признание, чем за реализацию крупного годового проекта на работе. Согласны с этим?
Гаврилов — Я считаю, что мы не достигли пика этого бума. Мы где-то в середине подъёма. Для меня, как человека, который занимается спортом очень много лет, это выглядит очень странно, даже необычно. Я до сих пор не могу понять, где же корни этого явления. Есть, конечно, какая-то доля истины и в словах Волошина. Но думаю, что ответ во многом лежит в сопряженной плоскости. Главное — это самореализация. В СССР всё-таки люди не существовали ради зарабатывания денег, у нас было больше маневра для самореализации, преодолении себя. В 1990-е годы наш человек открыл для себя зарабатывание денег как цель в жизни. Сейчас происходит переосмысление. Люди стали понимать, что может быть что-то еще. Можно реализовать себя, не только заработав миллион. И он выходит на дорогу и бежит. И этим он показывает пример, вызывает уважение. К тому же бег и отчасти триатлон — это ведь очень демократично. Этим может заняться каждый. И культура постепенно меняется. Если люди в 1990-х зимой видели велосипедиста, то они крутили пальцем у виска, а теперь это совершенно нормально. Много людей тренируются. Раньше, если человек хотел пройти Ironman, пробежать марафон — он был отшельником, который хочет уединиться, проводить много времени на велосипеде, трассе. Сейчас такой человек, наоборот, на вершине социальной коммуникационной пирамиды. Когда-то покупающий велосипед за 500 долларов вызывал недоумение, а если, скажем, за 1000 — так его и вовсе считали неадекватным. Теперь люди покупают оборудование за десятки тысяч долларов — никто и глазом не моргнет!
Одного спортсмена поддерживает магазин, а другого — молочный завод
Владимир удивительным образом производит впечатление питерского интеллигента. Видимо, свое влияние оказали образование, полученное в Ленинграде, и жизнь на две столицы. Он говорит увлеченно, но при этом гладко и отлично слышит своего собеседника. Между тем, мы переходим к совсем серьезной теме — спорт и государство.
Есть одно Ваше высказывание, которое я нашел, когда готовился к интервью: «Государство не сильно заинтересовано в реальном развитии профессионального спорта, а стремится к увеличению количества любителей по большинству видов спорта». Вы говорили конкретно про легкую атлетику. Можете развить эту тему?
Гаврилов — Ну, количество профессиональных спортсменов, конечно, несравнимо с армией любителей в любом виде спорта. В Ironman лидерство той или иной страны — это, скорее, вопрос престижа. Перед государственными структурами, Федерацией триатлона России (ФТР), в первую очередь, стоят задачи, связанные с выступлением в официальных мероприятиях — Чемпионатах мира, Олимпийских играх. Ironman — это, на самом деле, неприоритетное направление.
Но, мне кажется, что надо и в Ironman стремиться к громким победам, поддерживать спортсменов. Вот страны и спортсмены которые на слуху в последние годы — Германия с Фродено и Кинли, Испания с Гомесом, Бельгия с Ван Лиерде… Это же престиж стран. Когда на парад перед Чемпионатом мира в Коне выходят одинокие представители островных государств, это вызывает уважение. Но от России тоже — два, три, четыре человека. А ведь у нашей страны огромный потенциал и уникальная спортивная история. Поэтому хочется, чтобы мы были представлены не хуже той же Германии или США. У любителей, которые пытаются конкурировать с иностранцами, очень мало поддержки — кого-то поддерживает магазин какой-то, кого-то производитель оборудования, а кого-то молочный завод. Пока это не имеет системности. И конкурировать нам сложно. Ведь наша страна не южная, тренироваться круглый год на равных с теми же испанцами достаточно трудно. Были попытки внедрить зимний триатлон, но это не прижилось. Вот тут бы мы смогли занять лидирующие позиции.
Колыбин — У нас проблема поддержки профессионалов со стороны государства не только в триатлоне. Но и во многих других видах спорта. Просто у нас практически отсутствует законодательство на этот счет. А к примеру в Италии и Германии такие законы есть, и они работают.
Была дискуссия в Facebook, кто из нынешних или бывших профессионалов в классических дисциплинах сможет показывать конкурентные результаты на мировой арене в Ironman. Вы что думаете?
Гаврилов — Нам нужен профессионал – победитель. Пока такого нет. Игорь Сысоев (участник Олимпийских игр 2004 и 2008 по триатлону — Прим.) одаренный спортсмен, впитал в себя лучшее, что было в советской школе, но выбрал олимпийский триатлон. Вернуться сейчас и конкурировать на длинной дистанции он уже вряд ли сможет. Мы находимся в ожидании нашего победителя уже лет 6 – 8. Сегодня, например, мы бы хотели, чтобы Артем Париенко стал этим человеком. Но морально он сейчас не очень готов. Он пробовал себя в «половинках» (1/2 полной дистанции Ironman — Прим.) — пятый, четвертый. Все-таки коммерческие старты сложны для наших профессионалов. Ведь они где-то служат в армии, где-то им сложно уйти из олимпийского триатлона. Вот пример Вити Земцева — человек в свои 43 года выигрывает Ironman Canada. Он не может конкурировать с самыми топовыми атлетами, но у него есть школа, у него есть опыт. Надо найти парня, который сегодня стоит на пороге, который не остыл. Это как увидеть пловца, который может неплохо бежать или олимпийщика, который может достойно проходить марафон. Вот тот же Париенко пробежал полумарафон за 1.07 – 08 — все обрадовались. Но посмотрите, в половинке лидеры бегут 1.07, и этим никого не удивишь.
А если говорить про федерации триатлона, велоспорта, легкой атлетики. Там что-то делается?
Колыбин — Очень мало. Системно, считайте, что вообще ничего. Есть энтузиасты, на которых все держится. Самый яркий пример у нас в велоспорте. Это Виктор Макаров, президент компании «Итера», сам бывший велосипедист. Вот он спонсирует большую часть нашего велоспорта.
Гаврилов — Действительно, помогают увлеченные лидеры. Если такие есть, то спорт развивается, а не выживает. В триатлоне Быстров (президент ФТР — Прим.) повернулся в последнее время к любителям. Делается большое количество стартов — и для любителей, и для профессионалов. Но та ситуация, которая сложилась сейчас в олимпийском триатлоне, — это просто страшно. Надо выправлять. 10 – 15 человек — это чемпионат страны по триатлону. 1990 год — 250 участников на чемпионате СССР. Его выиграл тогда Александр Никульшин, и он сейчас тренирует, воспитывает молодое поколение. Очень многие спортсмены прошли через его руки с раннего возраста. Он живет 24 часа в сутки триатлоном и своими учениками. Такого второго в триатлоне сейчас нет.
Нашим первым пятиборцем был Александр Сергеевич Пушкин
Триатлон — это не художественная гимнастика, и спортсмены заканчивают со спортом только совсем в солидном возрасте. Вам тоже лет немало, и лучший результат был на Ironman Австрия много лет назад. Как сейчас настроение? Хочется показать хороший результат или сейчас есть желание больше сосредоточиться на тренерской работе?
Гаврилов — Последние два года я практически не тренируюсь в том объёме, чтобы показывать серьёзный результат. Сейчас я тренирую спортсменов, уделяю этому очень много времени. Пытаюсь свой немалый опыт передать молодым. Хочется выступить на серьёзном старте, который будет очень сильно мотивировать, когда рядом с тобой будут стоять 2000 очень сильных атлетов. Сегодня для меня мотивация выступления — не победа над каким-нибудь атлетом, которого я знал многие годы, а быть частью этой семьи Ironman. Я хочу занимать в этом коллективе достойное место и буду к этому стремиться. Ведь Ironman — это особая семья, чемпион и новичок какие-то секунды могут находиться рядом друг с другом, здесь все равны, и нет места снобизму. Это у нас в России, если у тебя простой велосипед, а у кого-то байк за миллион рублей, он смотрит на тебя свысока. На мировых соревнованиях такого нет — там царит невероятная доброжелательность. И побеждают только сильные ноги и мудрая тактика.
Вы начали с плавания. Расскажите, как все начиналось.
Гаврилов — Я вышел из плавания. Комбинацию плавание – бег у нас не тренировали ни в одной дисциплине, кроме современного пятиборья. Было морское многоборье, но оно прикладное и не касалось олимпийской программы. Схема простая: берется неплохой пловец, и из него сразу начинают делать бегуна. А дальше идут технические виды: стрельба, фехтование, верховая езда. Пятиборье — это спорт аристократии и дворянства. Эти виды прививались еще в лицее. И первым нашим пятиборцем был, несомненно, Александр Сергеевич Пушкин. Научить бежать пловца — это самая главная задача пятиборья и триатлона. И тут образец — Энди Поттс (ведущий спортсмен из США в Ironman — Прим.), который долгое время плавал с Фелпсом.
«Трагедия невозможности показать результат всегда вас настигнет»
Гаврилов — Я начал с Геннадием Турецким (известный российский тренер по плаванию, воспитавший Александра Попова, Кирилла Пригоду и многих других — Прим.). Он набрал нас, 10-летних пацанов и довел до 7-го класса, когда начинается специализация в плавании. К тому времени моя квалификация его уже не устраивала. Система была такова, что тебе в 14 лет говорят, что ты выбракован, ты не сможешь больше плавать. Мне предложили перейти в другой вид спорта. А тогда была практика перехода в велоспорт. Именно благодаря ей известный спортсмен, пловец Владимир Осокин ушел в велоспорт и стал олимпийским чемпионом московской Олимпиады. Он тоже был выбракован, представляете? Этот пример меня всегда завораживал. И в моей голове звучали слова Турецкого, что «трагедия невозможности показать результат всегда вас настигнет». К этому надо быть готовым. Он был уникальным тренером и человеком. Его вклад в мое развитие как спортсмена нельзя недооценивать.
Пятиборец — это, в первую очередь, плавание и бег. Ты делаешь это очень хорошо, а остальное подтягиваешь и тренируешь. Достаточно рано ты выходишь на определенный уровень и балансируешь на нём. Возможности для развития не очень много. Кроме пятиборцев, никто не знал и не понимал, что такое комплексный вид. И поэтому когда стал развиваться триатлон, то в него пошли пятиборцы. Был даже норматив по бегу и плаванию. Если ты показывал определенные результаты в беге и плавании, то ты шел в триатлон. И дальше уже начинал заниматься велосипедом. И первые советские триатлеты сели на велосипед в очень позднем возрасте и это, конечно, сказалось на результатах.
Есть ли триатлон в регионах России? Или все только в Москве и Санкт-Петербурге?
Гаврилов — Триатлон развивается там, где есть инициатива. Вот ребята из Кирова съездили на старт в Санкт-Петербург, посмотрели, и вот уже Ironstar делает в 2016 году там старт. Люди увлеклись, и всё завертелось. Надо понимать, что когда ты живешь в маленьком городе и бегаешь у себя в парке, то ты превращаешься в спортсмена из СССР и сильно раздражаешь окружающих. Регионы развиваются, но информации из центров — Москвы и Питера — попадает пока мало. Сейчас главная задача этой информации — рассказать о тех опасностях, которые могут настигнуть молодого начинающего Ironman. Как не навредить себе, как не сделать фатальных ошибок. Надо же не просто попробовать и потом лечиться всю оставшуюся жизнь, а почувствовать драйв и продолжить успешно заниматься. Если человек приходит без тренировок и хочет пройти Ironman за 17 часов — это, конечно, хорошо, но все достойные атлеты хотят сделать это за 12 часов. А это совсем другое дело.
Вот эта тема про 17 и 12 часов — очень интересна. Вы что советуете своим ученикам?
Гаврилов — У нас есть два примера. Пришли к нам два спортсмена с желанием пройти Ironman. Один — чемпион России по горному трейлу, имеющий результат в марафоне 2.30, а второй — чемпион мира по пятиборью. И вот они решили во что бы то ни стало пройти Ironman, пусть и за 17 часов. И вот несколько месяцев тренировок, и один выходит уверенно из 11 часов, а второй показывает время около 11 часов.
Но это неудачный пример. Это то же самое, как мастер спорта международного класса по лыжам выходит на свой первый в жизни марафон и бежит 2.30. И все говорят — первый марафон и такой результат!
Гаврилов — Да, это небольшая бравада. Но реальный потенциал в другом виде спорта может быть не всегда очевиден. Старты могут быть разными, и соперники тоже здорово отличаются.
Если говорить про наши старты в России, сейчас уже так много анонсов на следующий год, что можно не ездить в США и Европу. Что можете выделить?
Гаврилов — Все старты невероятные. Я со всеми хорошо знаком. С Ческидовым, Волошиным. С Осокиным из Питера. Он на следующий год заявил в Санкт-Петербурге такую безумную программу, которую в своё время не смогли реализовать французы в 1992 году. Они хотели провести фестиваль триатлона на Дворцовой площади, закрыв город на три дня. Вывезли кучу людей из России во Францию, чтобы они изучили, что такое триатлон. Программа была грандиозная. Человек на 800 было запланировано мероприятие. Спортсмены должны были прилететь специальными чартерами. И вот сейчас — больше чем через 20 лет — эти идеи воплощаются в жизнь. И все трассы прекрасны — Питер, Сочи — это же великолепные гонки! Каждая из них прекрасна. Бронницы и Зарайск — также очень важные гонки. По сути, можно участвовать в отличных стартах, никуда не выезжая из московского региона. Но у нас еще есть эта инерция — надо съездить погреться, Барселону посмотреть. Многие руководствуются именно такими идеями.
Теперь перейдем к тренировочному процессу. Что с вашей точки зрения важнее — объем или качество?
Гаврилов — Золотая середина. Многие не приспособлены к комплексному виду. Есть бегун, но он не способен нормально крутить и плыть. Тот же велоспорт он неоднороден — трек, спринт. Есть горняки, есть финишеры. Могут ли они все показать себя в триатлоне? И самый главный вопрос тренировок в комплексных видах — развивать сильную сторону или подтягивать слабые? Очень важно в совершенствовании сильной стороны не дойти до того, чтобы развитие в ней затормозилось, а в слабых видах — не пошло бы вниз. Сколько и как — на эти вопросы может ответить только хороший тренер. В профессиональном спорте плавание совершенствуют в последнюю очередь. Ситуация такова, что для хороших результатов надо плыть 16 минут (1500 метров — Прим.), и это легко. Но это пограничная ситуация. Посмотрите на пловцов, такие плечи нести на беге нереально. Надо вовремя остановиться. Взять того же Энди Поттса — вряд ли он был бы конкурентен на спринте. Так что основная проблема тренировок в триатлоне — это проблема бега. Худо-бедно все плывут. А вот бежать…
Вы хорошо знаете методики наших отечественных тренеров. Что можете отметить?
Гаврилов — Да, здесь все прозрачно. Ребята, которые сейчас тренируют в ЦиклON, — это все те, кто вышли из советской школы, из питерской федерации триатлона, к которой я имел отношение, из московской федерации. Они сейчас взяли курс на подготовку к олимпийскому триатлону — у них есть проверенные методы и новые системы. Но что касается Ironman — это совсем другие качества, совсем другая работа. Этих тренеров еще нет.
Ты очень быстро поменяешься — бросишь пить, курить, процент жира в теле сократится
Если говорить про любителей триатлетов, которые не имели в детстве спортивного бэкграунда. Что им можно посоветовать?
Гаврилов — К этим людям надо подходить с особой заботой. Для меня эти люди — очень большая ценность. Недавно я посмотрел фильм про канатоходца, который в 1974 году прошел между башен-близнецов. С такими любителями всё, как в этой истории. Есть сумасшествие, есть идея, желание реализоваться, но ты понимаешь, что если тебе предложить сделать какой-то трюк сразу, то ты его не сделаешь. Надо тренировать частями, постепенно. Ты пришел с интересом к триатлону, к Ironman. Удержишь ли ты свой интерес в течение 2 – 3 лет, чтобы из тебя можно было что-нибудь слепить? Вот в чем вопрос. Люди, которые начинают заниматься боксом, не встают сразу в ринг с профессионалами. В триатлоне необходимо такое же понимание.
Тренер не должен становиться союзником безумия
Гаврилов — Когда ребенок занимается спортом, он тратит 6–8–10 лет на то, чтобы стать мастером спорта. А мастер спорта — это колоссальная пропасть от сегодняшнего любителя. Если посмотреть на СССР, то мастер спорта — это ничто. Ты просто достиг какого-то уровня, с которого можно начинать. В США мастер спорта в любом колледже — это обязательная программа. Ты едешь с друзьями, плаваешь, выступаешь, получаешь учебные бонусы. Это естественный процесс. И при этом мастер спорта может легко не попасть на чемпионат страны. А у любителя нет этих 10 лет для достижения уровня мастера спорта. Ведь приходят не 16-летние юноши. Приходят от 35 лет и старше. Приходят без спортивного прошлого. Или с совершенно странным бэкграундом. Вот вам пример — у нас занимается человек из сборной страны по фрисби. Ставит своей целью Ironman. Другой пример: мой друг – фехтовальщик. Тоже занялся Ironman! Хочет на Кону! Что с человеком случилось? Жил нормальной жизнью. Не понятно…
— В общем, я бы посоветовал найти такому любителю хорошего тренера, который живет триатлоном, болеет своими учениками. Ведь физиологически ты очень быстро поменяешься — бросишь пить, курить, наконец, процент жира в теле сократится. Но главная задача тренера — поддержать в тебе огонек, не дать ему затухнуть, но и не поддерживать бешеное горение факела, который может тебя спалить. Чтобы интерес нарастал постепенно. Главное, чтобы ваше первое выступление не стало последним. Тренер не должен становиться союзником безумия. У нас любители своеобразно оценивают тренеров. Смотрят вокруг и видят, что друг прошел Ironman через месяц тренировок. Это становится эталоном. Если у меня не получается, значит, мой тренер плохой. Многие мерят удава в попугаях. А тут действует правило биатлона — промах, маленькая ошибка приводит к тому, что приходится сильнее работать, тратить больше усилий на беге. Так и в триатлоне — маленькая ошибка в тренировочном процессе приводит к серьезным последствиям — порванные связки, сломанные ключицы. И в этом будет виноват тренер.
Есть такой тренер по плаванию — Дэвид Сало. Это тренер с психологией победителя. Он делает из хороших спортсменов победителей самого высокого уровня. У нас есть такие люди в триатлоне?
Недавно RedLava объявила о том, что они готовы в Ironman готовить таких ребят. Париенко, Крылов, Лядский, Тутукин, Блохин — это все ребята с высоким потенциалом, из которых можно выковывать победителей. Для них как раз и нужен такой тренер. Ведь Сало задал планку. Он показал, как к нему приезжают люди, и он их, как паззл, собирает. Понятно, что по всему миру таких атлетов немного. Но я надеюсь, что скоро такой человек появится и у нас.
СПРАВКА
ГАВРИЛОВ ВЛАДИМИР. Родился в 1965 году, известный советский и российский пятиборец и триатлет. Чемпион СССР по современному пятиборью 1986 года. С 1988 по 1992 год — член национальной команды по триатлону. Чемпион СССР по триатлону в составе сборной команды Ленинграда в 1990 году. Неоднократный финишёр Ironman.
ТРИАТЛОН — вид спорта, включающий в себя три вида спортивных состязаний: плавание, велогонку и бег. Выделяют несколько видов дистанций классического триатлона— спринт (0,75 – 20 – 5 км), олимпийская дистанция (1,5 – 40 – 10 км), половина длинной дистанции («половинка», Ironman 70,3) (1,9 – 90 – 21 км), длинная дистанция (Ironman) (3,86 – 180 – 42 км).
СОВРЕМЕННОЕ ПЯТИБОРЬЕ — вид спорта, в котором участники соревнуются в пяти дисциплинах: конкур, фехтование, стрельба, бег, плавание.
Автор triandrey
